Начало отыгрыша квеста

Сидя в своем кабинете, Ева думала о том, что в сущности, несмотря на почти двести лет жизни, довольно сильную нелюбовь к людям и необходимость жрать их вместо десерта на ужин, она ничем не отличается от какой-нибудь двадцатилетней истерички. Иначе она бы не нервничала так от одной только мысли о том балагане, который должен был вот-вот начаться.
Свадьба. Такое желанное слово для кого-то… Ева любила Джеймса едва ли меньше жизни, но вот официальное узаконивание отношений, на котором он настоял, а она не сопротивлялась, вызывало ощущение неприятного холодка в районе позвоночника. И сколько бы Де Росси не пыталась игнорировать это, решив, что для собственного спокойствия надо просто не обращать на это внимание и стоически пережить этот день, назойливая память все равно не давала покоя.
Свадьба. Это уже однажды было в ее жизни. не менее пышно, не менее людно, но намного более лживо. Вряд ли сегодня у алтаря Ева будет плакать от горькой обиды, чувства безысходности, жалости к себе и ненависти на родителей, которые, слава Б-гу!, уже давно истлели прахом в своих могилах. Впрочем, будь они на этой свадьбе, Де Росси бы повеселилась от выражений их лиц при мысли о том, что их драгоценное дитятко, которому пророчили такое блестящее будущее, выходит замуж за безродного американца.
Уставившись в потолок собственного кабинета, Ева растянула губы в улыбке. Пожалуй, только ради Джеймса следует любить свою вампирскую сущность – не укуси ее тогда Женевьев, и Ева так и прожила бы жизнь безответной жены престарелого аристократа, рожающей бесконечную череду маленьких засранцев для него… А МакГрегор прохлаждался бы на другом континенте, ни сном, ни духом не ведая о ее существовании.
Что ж, в принципе, свадьба – это не так уж плохо, хотя какой в этом смысл, на самом деле? Через двадцать лет придется повторить… и снова, и снова… ха-ха, что-то мои мысли понеслись не в том направлении. Ладно, но это неплохой способ повеселиться, разве не так?
Заложив руки за голову, вампирша прикрыла глаза и прислушалась к шуму за пределами ее кабинета – в дом уже подтягивались первые гости, а подружки невесты заканчивали последние приготовления. Ева без зазрения совести свалила организацию праздника на них. Ей было банально лень этим заниматься. В ее спальне стояло подвенечное платье, которое совсем скоро она должна была одеть.
Дорожка, лица гостей, алтарь… Джеймс. Ева до крови прокусила губу, борясь с чувством страха внутри. У них на двоих было слишком много… слишком много, что бы просто так думать, что все будет хорошо. Привычное уже едва заметное раздражение на саму себя захлестнуло Де Росси с головой – конечно, вслух бы она об этом не призналась и под пытками, но она частенько думала о том, что в большинстве их ссор именно ее несдержанность была причиной. Но, как и любая гордячка, Ева не представляла, как можно признать это вслух. Пусть Джеймс сам выкручивается… Ей нравилось, когда он злился и одновременно пытался взять себя в руки, что бы не распалять скандал еще больше. Это было… эротично? Определенно. Его гордость едва ли уступала ее, но почему-то именно МакГрегор чаще всего шел на попятную. Еве нравилось, что он делает это ради нее. А еще нравилась доля опасности ,присутствовавшая в этом случае – если ему когда-нибудь надоест… Впрочем, вампирша не собиралась доводить дело до этого. Де Росси любила его, и еще хоть год разлуки мог бы превратиться для нее в вечную каторгу.
Встав со стула, девушка подошла к окну и выглянула наружу. Лужайка перед домом, обычно до неприличия заброшенная и пустая, теперь пестрела рядами белых стульев, венчальной аркой и алтарем, у которого копощился священник. Ева ухмыльнулась. Знал бы ты, дяденька, кого женить собрался… Глубоко вздохнув, она еще раз окинула взглядом двор и поморщилась. Слишком много людей… Убить, что ли, парочку? Что б жизнь медом не казалась… Например, эту Беннет, которая, кажется, пролезет везде, где можно и нельзя. Я чувствую ее запах в воздухе… Нахальная девчонка! И чего Джеймс с ней так носится? Тоже мне, друга нашел…
Ева вернулась в кресло. Скоро надо будет одеваться… Сердце девушки опять сковал страх, причиной которому был банальный страх, что что-то может пойти не так… Неужели, у всех невест так крышу сносит?

Камелия словно возникла из воздуха – слишком стремительно, что бы это можно было списать на обычное желание везде успеть и все проконтролировать. В воздухе словно повисло близкое предчувствие надвигающейся беды. Ева, слава Богу, на отсутствие интуиции никогда не жаловалась, а судя по выражению лица Камелии, а точнее, почти каменной бездушной маски, застывшей на нем, случилось что-то страшное. Ева стремительно поднялась, не сводя взгляда с главной своей подружки на этой свадьбе.
Де Росси не зря прожила почти двести лет на этом свете. сбивчивое поздравление Камелии не обмануло ее чувств, а последующие слова даже заставили чуть улыбнуться.
- Я еще даже не одела подвенечное платье. А ты уже говоришь, что я хороша? – но улыбка сползла с губ Евы. Что бы там не говорила Тюдор, а занимали ее голову совершенно иные мысли, и они были отнюдь не такими приятными, как хотела показать эта прелестная блондинка. Де Росси про себя тяжело вздохнула – в общем-то, ничего удивительного, что именно на ее свадьбе запросто мог случиться какой-нибудь форс-мажор. Черт возьми, ну что опять? Кто-то зарезал пару десятков гостей? Свадебный торт по дороге уронили? Главный свидетель свалил к чертовой матери? О, ну может, падре решил скоропостижно скончаться прямо на нашем свадебном алтаре? Я ничему не удивлюсь уже. Но Камелия повела себя неожиданно – она подошла к вампирше, взяла ее руки в свои, и чуть натянуто улыбнулась, прося Еву ни о чем не расспрашивать. Теперь Де Росси испытывала не просто легкое беспокойство, это уже была настоящая тревога за душевное состояние подруги. Что же могло случиться? – К…куда это ты собралась, Камелия? Будь благоразумной! Что случилось… то есть, я поняла, что не должна расспрашивать, но… но хотя бы скажи, это угрожает твоей жизни? Мы с Джеймсом сможем тебя защитить, если что… Кэм… - не зная, что еще добавить, Ева просто сжала пальцы подруги. Опыта в утешении, поддержке да и просто задушевных разговорах у нее почти не было. Обычно Ева с людьми не разговаривала, она их ела, но здесь был иной случай. И если что-то так сильно беспокоило Камелию, она должна была знать!